Двое из двадцати миллионов. А. Каплер

Двое из двадцати миллионов. А. Каплер

"Я  увидел  их в  день  тридцатилетия Победы - защитников и  пленников Аджимушкайских катакомб. Они сидели на искалеченной Аджимушкайской земле, поминая погибших своих товарищей, Из  многих и  многих тысяч остались  в живых,  чудом  уцелели  двадцать четыре человека. Каждый год седьмого-восьмого мая они съезжаются  в Керчь  и несколько дней проводят вместе. Приезжают и  родные погибших  в здешних каменоломнях в  те страшные сто семьдесят дней и ночей сорок второго. Ныне  один из входов  в каменоломни  ведет в  подземный музей Славы,  к братской могиле героев.Круглый год тянутся сюда люди, приезжают бесчисленные экскурсии со всех концов страны, и плиты братской могилы постоянно завалены горами цветов. А Девятого мая, каждый год Девятого мая спускаются к подземной братской могиле те двадцать  четыре. Они гасят шахтерские лампочки и стоят в темноте, молча поминая погибших. После  поминок,  для которых жены живых  и  вдовы  погибших  расстелили скатерти прямо  на земле  и уставили их едой,  со мной остался один из живых героев Аджимушкая.

     Мы нашли место в тени скалы и уселись там. Перед  нами  лежала мертвая, вся в глубоких воронках земля, и даже  то, что она давно  уже поросла травой, и то,  что светило майское солнце и  небо было совсем безоблачным не только  над  Аджимушкаем,  но  и  над всей  нашей страной,-даже это не могло умерить ощущение трагизма этих мест: будто лето сорок второго пропитало здесь воздух. Вблизи Керчи с незапамятных времен,  быть может, еще с  тех  пор, когда Керчь была столицей Боспорского царства,  люди добывали камень, и оттого под землей образовались  на  десятки  километров катакомбы - лабиринты, тупики, развилки, из которых, не зная их, в жизни не выберешься... Я  слушал  низкий,  прокуренный голос своего  собеседника и  смотрел на старую женщину, медленно шедшую по Аджимушкайской земле. То была очень-очень старая  женщина. Она опиралась о кривую,  изогнутую палочку   и  с  трудом  спускалась  в  заросшие  травой  воронки,  с  трудом поднималась из них. Старая женщина, видимо, ничего  не искала  здесь, она просто шла, низко согнувшись,- то ли  старость,  то ли  болезни,  то ли  горе так безжалостно пригнули ее к земле.Весной сорок второго,  когда  наши  войска вынуждены были  отступить из Крыма за пролив, когда немцы  подошли к  Керчи в Аджимушкайских каменоломнях скрылись бойцы, прикрывавшие отход Красной  Армии. А вместе с ними и великое множество солдат и  командиров, оторванных от  своих  частей, и  только  что выпущенные из училища  молодые летчики, и бегущие от врага мирные жители  - женщины,  дети, старики - все  хлынули  сюда,  в  подземелья Аджимушкая.  И госпитали с огромным количеством  раненых, которых не  удалось эвакуировать, были тоже помещены в каменоломнях. Все эти тысячи, тысячи людей погибли здесь - кто от взрывов и обвалов, кто от голода, от жажды, кто удушенный фашистскими газами.

Старая  женщина остановилась у  входа  в катакомбы, у  одной  из  щелей полузаваленных обломками скал. Она стояла  и смотрела  на  эту  щель. Почему женщина  пришла сюда? Может быть, ее близкие погибли в этих каменоломнях,  а может быть, она просто слышала о трагедии, которая произошла тут когда-то?  Первые дни в  катакомбах был  катастрофический хаос, конец  света... Но нашлись волевые командиры -- полковник Ягунов и старший батальонный комиссар Парахин,- которые  сумели  сбить  военное  ядро,  создать  боевые  части, распределить  оружие,  объединить продовольствие и  воду,  наладить  раздачу скудных пайков. Вскоре  из катакомб начались вылазки -- боевые  действия: нападения  на немцев,  которые  окружили  район.  Иногда   таким  путем  удавалось  добыть трофейное   оружие   и  боеприпасы,   а  главное,  во   время  этих  вылазок красноармейцы приносили  воду из колодца,  что находился невдалеке от одного из входов в каменоломни. Люди ждали,  жили надеждой,  что вот-вот, со дня  на день Красная Армия ворвется в Крым и освободит их. Готовились ударить тогда немцам в тыл. Но они не имели понятия о военной обстановке, не знали, что наступление сможет начаться только через полтора года - в ноябре сорок третьего..   Там, где только что  была  старая  женщина,  уже  никого  не  осталось. Растворилась, растаяла..."